Идеальный шторм.
Как не повторить лесопожарную катастрофу лета 2023 года
Свердловская область пережила самый сложный пожароопасный сезон за свою историю. Как воедино трагически сошлись природно-климатические факторы и людская безответственность, как регион героически противостоял стихии огня, мы говорим с и. о. директора Уральской базы авиационной охраны лесов Ильёй Секериным.
Предотвратить ущерб
Рада Боженко: - Илья Михайлович, минувший пожароопасный сезон был очень сложным. С чем это связано?
Илья Секерин: - Он был самым сложным за всю историю Свердловской области. Дело в том, что воедино сошлись все негативные природно-климатические факторы – мы попали в «идеальный шторм». Весной в регионе случилось практически всё, что могло случиться. В течение трёх лет у нас не было достаточного количества осадков, с 2018 года в области резко снизился уровень грунтовых вод. Чем ниже уровень грунтовых вод, тем суше становится подстилка в лесах, а чем она суше, тем быстрее и лучше горит. Кроме того, пересохли и стали доступны для огня болота. Помимо этого необычная грозовая активность (речь о сухих грозах) наблюдалась именно в труднодоступных местах. В частности, на северо-востоке области, где много подсохших болот с толстой торфяной прослойкой. Если молния бьёт в труднодоступном месте, где обнаружить возгорание можно только из космоса либо при авиационном патрулировании, и мы не успеваем в первые часы выбросить туда наших десантников или парашютистов, пожар начинает распространяться на большой площади, и чтобы сдержать его, нужно опахать болото по периметру. В основном это работа велась вручную. В тех случаях, когда привлекалась тяжёлая гусеничная техника, ей необходимо было время, чтобы добраться до места. Именно поэтому в минувшем сезоне такие площади пожаров. Плюс минувший сезон отличался большой ветряной нагрузкой.
Рада Боженко: - Илья Михайлович, минувший пожароопасный сезон был очень сложным. С чем это связано?
Илья Секерин: - Он был самым сложным за всю историю Свердловской области. Дело в том, что воедино сошлись все негативные природно-климатические факторы – мы попали в «идеальный шторм». Весной в регионе случилось практически всё, что могло случиться. В течение трёх лет у нас не было достаточного количества осадков, с 2018 года в области резко снизился уровень грунтовых вод. Чем ниже уровень грунтовых вод, тем суше становится подстилка в лесах, а чем она суше, тем быстрее и лучше горит. Кроме того, пересохли и стали доступны для огня болота. Помимо этого необычная грозовая активность (речь о сухих грозах) наблюдалась именно в труднодоступных местах. В частности, на северо-востоке области, где много подсохших болот с толстой торфяной прослойкой. Если молния бьёт в труднодоступном месте, где обнаружить возгорание можно только из космоса либо при авиационном патрулировании, и мы не успеваем в первые часы выбросить туда наших десантников или парашютистов, пожар начинает распространяться на большой площади, и чтобы сдержать его, нужно опахать болото по периметру. В основном это работа велась вручную. В тех случаях, когда привлекалась тяжёлая гусеничная техника, ей необходимо было время, чтобы добраться до места. Именно поэтому в минувшем сезоне такие площади пожаров. Плюс минувший сезон отличался большой ветряной нагрузкой.
Фото: "Уральская авиабаза"
- Вы были готовы к тушению лесных пожаров в таких условиях?
- Конечно. Система тушения лесных пожаров у нас работает, путь не на «отлично», но хорошо. В прошлом году Свердловская область вошла в пятёрку лучших регионов по тушению лесных пожаров. Но дело в том, что, какой бы совершенной ни была система тушения, главное, что может предотвратить большой ущерб, – своевременное обнаружение пожаров и их профилактика.
- Как обнаруживаются пожары?
- Мы используем целый комплекс систем мониторинга. Наша область делится на два района. Первый – район авиационного мониторинга (это те территории, на которые мы регулярно облетали в поисках пожаров), второй – наземного. То же самое относится и к тушению. Есть зоны авиационного тушения (это те территории, на которые мы не успеваем прибыть наземным транспортом в течение трех часов), есть – наземного.
Из зоны авиационного мониторинга информацию об обнаруженном пожаре лёчтик-наблюдатель сообщает либо в населённый пункт, либо в лесничество. И в зависимости от того, в чьей зоне ответственности эта территория находится, для тушения пожара выезжают те или иные специалисты. К наземному мониторингу относится патрулирование, в ходе которого люди объезжают территории на машинах с целью обнаружения пожаров. Но это недостаточно эффективный и дорогой способ. Поднять самолёт и пролететь над территорией в десятки раз дешевле, чем ездить на машинах и смотреть. Поэтому наземный мониторинг необходимо развивать за счёт новейших средств. К примеру, за счёт видеомониторинга. На сегодняшний день в Свердловской области размещено 90 камер – несмотря на дороговизну оборудования, это самый дешёвый и эффективный способ в пересчёте на гектар обслуживаемой площади. Камеры передают информацию на серверы, искусственный интеллект определяет происхождение дыма (от пожара или нет), и далее сигнал доходит до оператора.
- Конечно. Система тушения лесных пожаров у нас работает, путь не на «отлично», но хорошо. В прошлом году Свердловская область вошла в пятёрку лучших регионов по тушению лесных пожаров. Но дело в том, что, какой бы совершенной ни была система тушения, главное, что может предотвратить большой ущерб, – своевременное обнаружение пожаров и их профилактика.
- Как обнаруживаются пожары?
- Мы используем целый комплекс систем мониторинга. Наша область делится на два района. Первый – район авиационного мониторинга (это те территории, на которые мы регулярно облетали в поисках пожаров), второй – наземного. То же самое относится и к тушению. Есть зоны авиационного тушения (это те территории, на которые мы не успеваем прибыть наземным транспортом в течение трех часов), есть – наземного.
Из зоны авиационного мониторинга информацию об обнаруженном пожаре лёчтик-наблюдатель сообщает либо в населённый пункт, либо в лесничество. И в зависимости от того, в чьей зоне ответственности эта территория находится, для тушения пожара выезжают те или иные специалисты. К наземному мониторингу относится патрулирование, в ходе которого люди объезжают территории на машинах с целью обнаружения пожаров. Но это недостаточно эффективный и дорогой способ. Поднять самолёт и пролететь над территорией в десятки раз дешевле, чем ездить на машинах и смотреть. Поэтому наземный мониторинг необходимо развивать за счёт новейших средств. К примеру, за счёт видеомониторинга. На сегодняшний день в Свердловской области размещено 90 камер – несмотря на дороговизну оборудования, это самый дешёвый и эффективный способ в пересчёте на гектар обслуживаемой площади. Камеры передают информацию на серверы, искусственный интеллект определяет происхождение дыма (от пожара или нет), и далее сигнал доходит до оператора.
Фото:
"Уральская авиабаза"
"Уральская авиабаза"
Без космоса никуда
- Какую роль в обнаружении пожаров играет космос?
- Без космоса никуда. Скажем, большая задымлённость не позволяет камерам работать – они как ёжики в тумане. Летнаб (авиационное наблюдение. – Ред.) работает, но он не может летать 24 часа в сутки. И в этой ситуации используются космические средства мониторинга, которые интегрированы в нашу региональную систему. Благодаря этому мы практически в режиме реального времени получали картину развития пожаров на всей территории области. Мы видим пожар, видим куда он распространяется, смотрим, где он был вчера, прогнозируем, где он будет завтра, и начинаем работать на опережение.
- Я правильно понимаю: чтобы полыхнуло в условиях «идеального шторма», нужен «запал»?
- Существует такая наука пирология, согласно которой для появления пожара нужны три фактора: горючий материал (этого у нас в избытке), условия для горения (они также были) и огонь. Возникновение огня, в свою очередь, связано с природным и человеческим факторами. Природный в наших условиях – это гроза, которая послужила причиной пожаров в 14% случаях. А вот в 86% случаях причина возникновения лесного пожара – человеческий фактор. При этом в 63–64% случаях речь идёт о прямых нарушениях правил пожарной безопасности шашлычниками, дачниками, рыбаками и так далее. Остальное – это выжигание травы, в том числе около населённых пунктов, или выжигание, например, стерни на полях нерадивыми сельхозпроизводителями, в результате чего огонь переходил в лесной фонд.
Понятно, что грозы – неуправляемый фактор. В отличие от фактора человеческого. Если мы не хотим в следующем году столкнуться с лесопожарной катастрофой, нужно работать с людьми. Каждый житель региона должен понимать свою личную ответственность, понимать, к какой беде может пренебрежение правилами пожарной безопасности.
- Какую роль в обнаружении пожаров играет космос?
- Без космоса никуда. Скажем, большая задымлённость не позволяет камерам работать – они как ёжики в тумане. Летнаб (авиационное наблюдение. – Ред.) работает, но он не может летать 24 часа в сутки. И в этой ситуации используются космические средства мониторинга, которые интегрированы в нашу региональную систему. Благодаря этому мы практически в режиме реального времени получали картину развития пожаров на всей территории области. Мы видим пожар, видим куда он распространяется, смотрим, где он был вчера, прогнозируем, где он будет завтра, и начинаем работать на опережение.
- Я правильно понимаю: чтобы полыхнуло в условиях «идеального шторма», нужен «запал»?
- Существует такая наука пирология, согласно которой для появления пожара нужны три фактора: горючий материал (этого у нас в избытке), условия для горения (они также были) и огонь. Возникновение огня, в свою очередь, связано с природным и человеческим факторами. Природный в наших условиях – это гроза, которая послужила причиной пожаров в 14% случаях. А вот в 86% случаях причина возникновения лесного пожара – человеческий фактор. При этом в 63–64% случаях речь идёт о прямых нарушениях правил пожарной безопасности шашлычниками, дачниками, рыбаками и так далее. Остальное – это выжигание травы, в том числе около населённых пунктов, или выжигание, например, стерни на полях нерадивыми сельхозпроизводителями, в результате чего огонь переходил в лесной фонд.
Понятно, что грозы – неуправляемый фактор. В отличие от фактора человеческого. Если мы не хотим в следующем году столкнуться с лесопожарной катастрофой, нужно работать с людьми. Каждый житель региона должен понимать свою личную ответственность, понимать, к какой беде может пренебрежение правилами пожарной безопасности.
Фото: "Уральская авиабаза"
Тушить пожары должны специалисты – это аксиома
- В этом году продемонстрировали небывалую активность волонтёры. Однако специалисты отнеслись к этому скептически. Что не так?
- Этот процесс в нашем регионе только зарождается, поэтому… В тушении лесного пожара задача специалистов – как можно быстрее приехать, определиться с площадью горения, ликвидировать огонь. Всё это происходит в очень сжатом временном режиме. Сил и ресурсов для того, чтобы отвлекаться на собравшихся людей, просто нет. А у людей нет представления о том, как осуществляется тушение лесных пожаров, поэтому они видят огонь, бегут туда, начинают лейками поливать, с «пятёрками» ходить… Это не входит в замысел руководителя тушения пожара – порой они просто мешались, отсюда возникали конфликты.
Но в то же время мы понимаем, что в период пиковых нагрузок, когда у нас на всё не хватает ни техники, ни людей, этот неоценимый большой ресурс нужно использовать, разумно организовав. Понятно, что идти в лес тушить пожар должен подготовленный специалист, это аксиома. Но в работе по тушению лесных пожаров есть большой список задач, которые могут брать на себя добровольцы.
- Например?
- Во-первых, оповещать о пожарах. Во-вторых, тушение лесных пожаров – история не одного дня, и добровольцы могут оказать большую помощь, например, подвозя воду, готовя еду, съездив в магазин за какой-то деталью для техники, которую нужно срочно заменить, и так далее. То есть речь идёт о работе, которая высвободит у профессионалов время для выполнения ими своей прямой задачи – тушения пожара.
Кроме того, когда мы имеем дело с тушением крупных лесных пожаров, мы создаём опорный рубеж. Создали и пошли тушить дальше в лес. Но в течение двух-трёх-четырёх дней необходимо контролировать эту полосу (у нас термин такой есть – окарауливание) - смотреть, может быть, где-то огонь раздуло, где-то огонь перешёл через минерализированную полосу и так далее. Это, на самом деле, большой объём работ, который могут взять на себя волонтёры.
Добровольцы должны знать, как система тушения лесных пожаров работает и где они могут быть полезны. И, самое главное, это должна быть не просто группа фанатичных людей, готовых куда-то бежать, добровольцы должны быть организованы.
Фото: "Уральская авиабаза"
Копилка опыта
- Решение любых сложных задач что-то добавляет в копилку опыта. Что бы вы отметили в этом смысле по итогам столь сложного сезона?
- Организацию взаимодействия всех, кто так или иначе принимал участие в борьбе с пожарами. С арендаторами земель, которые не только своё тушили, но и соседям, и нам помогали, и предоставляли свою технику. Со специалистами МЧС при возникновении угрозы населённым пунктам и их защите, с теми же, несмотря ни на что, волонтёрами. Плюс успешным было маневрирование своими силами и ресурсами, а также силами и ресурсами других регионов, и федеральным резервом.
Повторюсь, в этом году режим чрезвычайной ситуации объявлялся трижды, а это значит, что в усиленном режиме начинали работать все: администрации городов и посёлков, сотрудники ЖКХ, арендаторы, лесничества, авиабаза, местное население, волонтёры… Это та сила, которая остановила пожары этого года. Мы в мировом опыте видим, что нет ни одной страны, которая могла бы только силами своих специализированных служб остановить лесные пожары.
- Уральская авиабаза испытывает дефицит кадров?
- Не буду скрывать, есть такая проблема. Профессия, прямо скажем, не самая высокооплачиваемая и совсем не спокойная. Как-то хотел провести анализ, сколько у нас разведённых мужиков, но (смеётся.- Ред.) никто мне таких цифр не дал. Знаю - много, что не удивительно: они ранней весной уходят на работу и возвращаются только ближе к зиме. В этом году у нас люди с апреля до августа не то что в отпуска не уходили, у них и выходных-то почти не было. Естественно, это не способствует тому, чтобы к нам стояла очередь. С другой стороны, на тех, кто с нами, всегда можно положиться. У нас остаются профессионалы, преданные своему делу. Несмотря на все сложности, у нас есть чёткая, понятная цель и неизменное удовлетворение от своей работы. Чувство, которое ты испытываешь, когда стоишь на минерализованной полосе и видишь, что было до тебя и что получилось после того, как ты сделал свою работу, редкая профессия может дать. Но… если бы все были романтиками, кадровых проблем у нас бы не было.
Рада Боженко
- Решение любых сложных задач что-то добавляет в копилку опыта. Что бы вы отметили в этом смысле по итогам столь сложного сезона?
- Организацию взаимодействия всех, кто так или иначе принимал участие в борьбе с пожарами. С арендаторами земель, которые не только своё тушили, но и соседям, и нам помогали, и предоставляли свою технику. Со специалистами МЧС при возникновении угрозы населённым пунктам и их защите, с теми же, несмотря ни на что, волонтёрами. Плюс успешным было маневрирование своими силами и ресурсами, а также силами и ресурсами других регионов, и федеральным резервом.
Повторюсь, в этом году режим чрезвычайной ситуации объявлялся трижды, а это значит, что в усиленном режиме начинали работать все: администрации городов и посёлков, сотрудники ЖКХ, арендаторы, лесничества, авиабаза, местное население, волонтёры… Это та сила, которая остановила пожары этого года. Мы в мировом опыте видим, что нет ни одной страны, которая могла бы только силами своих специализированных служб остановить лесные пожары.
- Уральская авиабаза испытывает дефицит кадров?
- Не буду скрывать, есть такая проблема. Профессия, прямо скажем, не самая высокооплачиваемая и совсем не спокойная. Как-то хотел провести анализ, сколько у нас разведённых мужиков, но (смеётся.- Ред.) никто мне таких цифр не дал. Знаю - много, что не удивительно: они ранней весной уходят на работу и возвращаются только ближе к зиме. В этом году у нас люди с апреля до августа не то что в отпуска не уходили, у них и выходных-то почти не было. Естественно, это не способствует тому, чтобы к нам стояла очередь. С другой стороны, на тех, кто с нами, всегда можно положиться. У нас остаются профессионалы, преданные своему делу. Несмотря на все сложности, у нас есть чёткая, понятная цель и неизменное удовлетворение от своей работы. Чувство, которое ты испытываешь, когда стоишь на минерализованной полосе и видишь, что было до тебя и что получилось после того, как ты сделал свою работу, редкая профессия может дать. Но… если бы все были романтиками, кадровых проблем у нас бы не было.
Рада Боженко
Фото: "Уральская авиабаза"
